Нет повести дурацкее на свете...

[monisto]

 Поскольку вся моя теперешняя жизнь крутится-вертится вокруг моей покалеченной ногИ, то я испытываю непреодолимое желание написать о том, КАК ЖЕ ЭТО ВСЁ СЛУЧИЛОСЬ. Я очень долго ЭТОМУ сопротивлялась... Но этот текст очень хотел написаться почему-то. Так что вот. 

Кажется, каждый третий свой текст в последнее время я начинаю словами о том, что к нам в этом году не пришла зима. Не буду отклоняться от традиции и на этот раз.

 

Не пришла к нам и предательница-зима. И затосковали мы по пушистому снегу и мягкому морозцу. И решили провести наш зимний отпуск там, где снег будет наверняка, где ледник и вечные снега и где высота над уровнем моря до трех километров. Но не в Антарктиде, нет! А в Зёльдене, что в Австрии, и, одновременно, в Тироли. Но нам не повезло. Все гостиницы, все аппартаменты, все комнаты и хижины в Зёльдене и его окрестностях оказались на время нашего отпуска уже зарезервированы. Потому что, удивительное дело, не одни мы такие умные и хотим туда, где снег будет лежать наверняка. Только те которые не только умные, но и предусмотрительные, еще и позаботились заранее о том, где они во время каникул будут жить. Но мы не сдались, а начали Серьезный Поиск. Мы бесконечно перерывали носом гостинничные базы данных. Мы бились головой о безучастный монитор и временами исступленно орали друг на друга. И мой муж говорил: «Значит, не судьба в этом году.». А я ему отвечала: «Не судьба - значит будем в Нойсе кататься на искусственном снегу. Мы ребенку обещали поехать на лыжах, он ждет.» А муж на это неизменно отвечал: «В павильоне кататься – это извращение.» И продолжал поиск.  В результате, дней за пять до начала каникул наши усилия были вознаграждены: муж внезапно нашел и, ошалев от радости, забронировал вполне приличный аппартамент. Приличный, судя по описанию, конечно. Аппартамент находился в Лэнгенфельде, соседнем с Зёльденом городке. И даже относительно недалеко от лыжной трассы. Муж пару дней страшно своим достижением гордился, а приунывший было Ромка радостно скакал по квартире и распевал бесконечно на манер Харе Кришна: «На лыжах кататься-кататься на лыжах-на лыжах-на лыжах-кататься-кататься!» Я, естественно, тоже была на седьмом небе. Что не помешало мне немедленно простудиться. «Вот такого со мной еще никогда не было! Не хватало еще теперь, чтобы из-за моей дурацкой простуды поездка сорвалась,» - думала я, судорожно лечась всеми возможными и невозможными средствами. А простуда тем временем делала серьезные заявки на бронхит. Я уныло размышляла о том, что кататься мне все же не придется. По крайней мере, первые пару дней.

 

И вот наконец настал Последний День Перед Отпуском. Я уже обошла всех своих коллег, со всеми попрощалась и приняла от всех пожелания хорошего отпуска, и мягкого/легкого/быстрого снега. Настроение, несмотря на кашель, было легким и праздничным, как свежий снежок на лыжной трассе. Перед самой дверью я столкнулась с русским коллегой Т.

- Ну, пока, я в отпуск на неделю. На лыжах кататься, - бросила я на бегу.

- О, на лыжах! – порадовался за меня Т. – А где кататься будете?

- В Тироли.

Мы немножко потрепались про снег, разные марки лыж, ботинок, и шлемов.

А потом Т. сказал:

- А знаешь, у моей одной знакомой один такой случай был. В самый последний день отпуска она решила самый последний раз спуститься с горы. Вот спуститься – на автобус – и домой. И на нее на трассе со всей дури налетела какая-то тетка. Ну, у моей знакомой, конечно, колено сразу «на минус»: разрыв крестообразной связки. Ее моментально на вертолет и в Германию, в клинику. А пока суд да дело – случился унее тромбоз и легочная эмболия....

- Умерла?! – ахнула я.

- Нет, спасли, конечно, - снисходительно улыбнулся Т. – но от костылей она отказалась только года через два...

Я не очень поняла связь между легочной эмболией и костылями, но на всякий случай испуганно покивала. Через пару минут я, наконец, распрощалась с Т. и побежала домой, собираться в путь. Чудесное отпускное настроение как-то пожухло и съежилось.

А на следующий день с утра мы стартовали в сторону Альп.

 

У обоих моих мальчишек было прекрасное настроение. А у меня – бронхитный кашель и гвоздь в голове. Гвоздь назывался «колено-на-минус». Я пыталась выдрать его всеми имеющимися в моем распоряжении психо-клещами и даже растворить психо-кислотой, но он, похоже, застрял намертво. Я ограничилась тем, что забросала гвоздь всяким психо-хламом и присоединилась к веселью. Настроение начинало выравниваться.

 

По мере увеличения нашей высоты над уровнем моря воздух становился все чище, солнце все ярче и, удивительное дело, бронхит начинал сдавать свои позиции. А настроение, наоборот, брало высоту за высотой.

 

Через пять часов, счастливо избежав пробок на автобане, мы были уже на месте. Да и то сказать: что тут за расстояния, в этой Европе. Даже говорить смешно.

 

 Мы быстро нашли наш аппартамент, взяли у хозяина ключи. И... хм... разочарование-не разочарование, но некоторое недоумение нам испытать всё же пришлось. Нет, все было как обещано: две спальни, совмещенная с кухней гостинная, туалет с ванной. Но!

Это хозяйство не имело общей двери! То есть все эти комнаты находились на верхнем этаже деревенского дома, в котором жил сам дядька-хозяин и в нормальном смысле этого слова никаким аппартаментом не являлось. Самое смешное, что, затащив наше барахло наверх, мы не сразу поняли, чего нам не хватает. Когда поняли, что – ах да, конечно! – еще одной двери, то довольно быстро решили, что привередничать нам сейчас не годится. Тем более, что вариантов все равно не было: и гостиница, и все частные аппартаменты в Лэнгенфельде были подчистую заняты. Хозяин наш производил впечатление адекватного человека. Непохоже было, чтобы он начал рыться в наших вещах или подглядывать у двери в ванную комнату. К тому же, нам выданы ключи от каждой комнаты. И ванная тоже надежно запиралась. Да и не год нам тут жить, всего-то неделю. Итак, остаемся – решили мы единогласно.

 

Быстренько пообедав и распихав шмотки по шкафам, мы вышли на улицу. Хотелось успеть разведать окрестности и взять напрокат лыжи. Чтоб завтра уже времени не терять, а с утра сразу на лифт и – кататься! Кстати, бронхит мой, по-настоящему отведав целебного горного воздуха, вообще куда-то испуганно уполз и крайне редко подавал голос. Так что я решила, что завтра – ура-ура! – тоже встану на лыжи.

 

И тут нашему хорошему настроению, не рухнувшему от удара несуществующей дверью, был дан настоящий пинок. В прокате лыж нам попался какой-то жутко хамоватый парниша. Тот, который как раз приемщик-выдаватель-подгонятель. Прямо нетипичный какой-то персонаж для Австрии. Даже странно было. То есть сначала-то он был как бы нормальный. А потом, в процессе выбора, примерки и подгонки – началось. По нарастающей. Муж мой периодически порывался запустить хаму в харю его лыжи вместе с палками и пойти в другой прокат, через дорогу. Но я его все время удерживала. Во-первых, было довольно дешево, а во-вторых мне, тщеславной, достались роскошные и совершенно новые лыжи. Прямо только что из коробки! Ах! А в другом месте, кто еще знает, что за дрянь попадется? В результате мы вышли из проката с лыжами и с испорченным настроением. Даже прогулка по заснеженным тропинкам  и извилистым уютным улочкам Лэнгенфельда поправила его слабо.

 

В общем, пошли мы домой, то есть в нашу бездверную квартиру и легли спать пораньше. В процессе засыпания меня преследовали видения нашего адекватного хозяина, неслышно крадущегося по лестнице с топором в сторону Ромкиной комнаты. Я пару раз проверила, заперся ли ребенок на ключ и, наконец, заснула.

 

Утро было чудесным. Ярко-синим, нежно-солнечным и хрустящим от инея.  Настолько упоительным, насколько это только возможно для февральского утра высоко в горах. Быстренько позавтракав, мы погрузили в машину наше лыжное снаряжение и – вперед – в Зёльден – к лыжным трассам!

 

... Когда мы уже все из себя снаряженные и упакованные, стояли практически на вершине и предвкушали захватывающий спуск, гвоздь в моей голове под названием «колено-на-минус», вдруг зашевелился и поднял голову шляпку. «А раньше-то, - подумалось мне, - я никогда и не думала о том, сколько людей одновременно летят по трассе, и как опасно пересекаются их траектории! Особенно коварные это, конечно,  сноубордеры. Они же едут все время боком и одной стороной как бы слепые! Да нет, они – безбашенные камикадзе! И их надо опасаться, ох, надо!» Тут я сердито топнула на дурацкий гвоздь лыжей, хорошенько оттолкнулась палками и бросилась догонять моих мальчишек, которые уже начали спуск.

 

В результате откатались мы в первый день все-таки прекрасно. Утро нас не подвело: из него вырос теплый, солнечный и безветренный день. Я, правда, каталась намного осторожнее, чем обычно. Но это, конечно, только из-за оставшейся после бронхита противной слабости в ногах.

 

Когда мы в конце дня садились в машину, припаркованную в крытом гараже, все три наши физиономии буквально светились красным цветом хорошим настроением и свежим горным загаром. Муж, лихо выпарковывая автомобиль, весело спросил: «Ну что, домой поедем или прокатимся по Зёльдену?» Прежде, чем ответить, я еще успела подумать: «Надо же, а обычно он так осторожно...». Собственно, только это я и успела, потому что в этот момент раздался мерзкий скрежет автомобильной двери по бетонной колонне.

 

В общем, мы решили, что новую дверь попробуем после отпуска поискать в ebay и поехали ужинать. А я почувствовала даже некое облегчение, потому что решила, что все плохое в этом отпуске с нами уже случилось.  

 

Второй лыжный день прошел замечательно: прекрасная погода горы, снег, скорость и контроль над скоростью. Восторг! Правда, гвоздь в моей голове время от времени давал о себе знать. Наши с ним (с гвоздем) страхи перед сноубордерами даже получили подтверждение. Целых два раза получили. Вот например, в первый раз на меня налетел один такой красавец, когда я вообще не двигалась. Стояла. Собиралась дальше ехать. Вдруг какое-то чучело на меня падает, перепрыгивает через мои лыжи, вырывает из моих рук одну палку и плюхается на задницу, к счастью – на свою. «О, извините, - говорит, - я вас не заметил! С вами все в порядке?» Интересно, как меня – большую, толстую, в красной куртке – можно в здравом рассудке не заметить?! И – стоящую – не объехать?! Говорю же – безбашенные ребята эти бордеры. Но обошлось без потерь. Я, конечно, повизжала немножко... Но это только потому, что в моей голове в этот момент вспыхнули роскошным фейерверком гигантские буквы «КОЛЕНО НА МИНУС». Но никакого минуса не случилось. Я даже на ногах устояла. Подтвердила, что со мной все в порядке, удостоверилась, что все в порядке с ним. Получила назад свою палку и дальше поехала. И на том же самом спуске пересеклась траекториями с другим бордером. Как-то он меня лихо догнал своей «незрячей» стороной и на лыжи мои наехал – обычное дело. И опять я лихо избежала падения. А бордер-то плюхнулся, конечно. Они всегда падают, на всякий случай.

 

Вот после этого я уверилась уже наверняка: теперь точно – все плохое позади! И даже гвоздь из головы куда-то вроде исчез.

 

А третий лыжный был очень теплым. Снег из-за этого стал «быстрым», а местами почти что льдом. Зато я стала получать, наконец, настоящее удовольствие от лыж. От моих новых, замечательных лыж. Каталась по-настоящему, в полную силу. Аккуратно, но без всяких там излишних осторожничаний.

 

И вот, еду я по несложной «синей» трассе. Наслаждаюсь скоростью и контролем. Красота, тепло, солнце светит. Муж – впереди. Ромка – вон, параллельно едет. Видно пункт нашей встречи – ресторан, где мы собираемся сейчас пообедать...

 

И вдруг: беззвучный взрыв! Потеря контроля! Снег рывком улетает из-под ног куда-то в сторону! Мир начинает дико кружиться вокруг меня. Клак! Это отлетела левая лыжа.

И тут же – резкая боль в правой ноге. В голове взрывается уже, кажется, забытое «КОЛЕНО НА МИНУС», я ору диким ором от боли и ужаса.

 

Когда мое вращение замедлилось, я, преодолевая отвращение и страх, посмотрела на свое колено. Почему-то я ожидала, что оно будет вывернуто в обратную сторону, как у кузнечика. Но нет, оказалось все не так страшно. Колено выглядело нормальным человеческим коленом. По крайней мере, на первый взгляд. Только дико болело . Но эта боль уже начинала потихоньку утихать. А еще – к моей правой ноге была до сих пристегнута лыжа! Замечательная, новая лыжа, только на днях из упаковки... Которая должна была уже сто раз отстегнуться во время падения! И тут я снова бросилась на снег и завопила. Я лупила кулаками этот «быстрый» снег и изрыгала самые грязные ругательства, которые только знала. «Кретинка!!! Тупая корова!!! Испоганила отпуск себе и всей семье!» - таков был, так сказать, лейтмотив моих ругательств. Потихоньку вокруг меня начали собираться люди. В основном, увидев, что человек в сознании, сидит, да еще и звуки издает, теряли интерес и ехали дальше. Осталась только одна очень милая пара из Голландии. Поминутно трогательно извиняясь за свое недостаточное знание немецкого, они собрали мои разбросанные по всей трассе вещички: защитные очки, шапку, заколку, варежку и левую лыжу. Аккуратно отстегнули от меня лыжу правую. Спросили, могу ли я встать. А боль в ноге между тем стала практически терпимой. Как будто при очень сильном растяжении. А уж сколько у меня их было, растяжений этих! Я слегка приободрилась. Но ступить на ногу я, тем не менее, не смогла. Нога дрожала и подгибалась. Робкая надежда продолжить кататься завтра пропала также быстро, как и появилась.

 

Тут появился мой сын с совершенно квадратными глазами. Оказывается, он видел, как какой-то дядька проехал сзади по моим лыжам и что именно это и вызвало мой полет с последующей жесткой посадкой. Мой маленький герой, оказывается, преследовал злодея, но тот оказался шустрее и – ушел. Слава Богу, скажу я в скобках. Борясь со слезами благодарности, я попыталась успокоить своего перепуганного ребенка и отправила его вниз, к папе. Тот-то уже ждал нас у ресторана, не имея ни малейшего понятия, куда мы оба исчезли.

 

А мои голландские спасители тем временем вызвали помощь.

- Неужели вертолет? – испугалась я. В голове прокручивался сценарий от Т.: столкновение – «колено на минус» - вертолет – тромбоз – эмболия.

- Зачем Вам вертолет? - от души удивился голландец, - Сейчас снегоход приедет, отвезет Вас к лифту...

И правда, через пару минут приехал нечеловечески загорелый Rescuer на маленьком снегоходе, похожем на этакий гусеничный мотоцикл. Я благодарно распрощалась с голландцами, взгромоздилась на сиденье позади моего спасателя, и мы шустро двинулись к лифту. По дороге мы завернули к ресторану, где должны были ждать мои изнемогающие от неизвестности мужчины. Но уже на подъезде я увидела одинокого, несчастного и растерянного Ромку, который сказал, что папа побежал скорей-скорей на лифт, чтобы помочь мне. «Блин! – подумала я, - как все по-дурацки получилось! Не надо было ребенка вниз посылать раньше времени!» По идее надо было дождаться мужа. Но спасатель ждать не мог: его рация буквально раскалилась от вызовов: «быстрый» снег, что ж вы хотите, сказал он. И ссадить меня он тоже не имел права. Больше всего в этот момент мне хотелось разорваться напополам. Вместо этого я собрала в кучу всю свою убедительность и сказала сыну очень уверенным и спокойным голосом:

– Так. Рома, успокойся и слушай внимательно. Все нормально. У меня нога уже почти не болит. Скорее всего – там ничего серьезного. Но мне надо все равно к врачу, посмотреть там, рентген сделать на всякий случай. А ты никуда отсюда не уходи. Жди папу. Он же тебе сказал, что сюда приедет, правильно? Вот. И – спокойно катайтесь дальше. Когда я что-нибудь узнаю, я вам позвоню. Вот – мобильник, видишь? Я вам позвоню, и вы меня заберете. А то я даже сейчас еще не знаю, к какому врачу меня повезут. Хорошо? Сделаем так? Папе всё передашь? Я на тебя надеюсь!

– Хорошо, передам, - в его голосе было явное облегчение. И выражение лица сразу переменилось. Теперь мой сын был – сама ответственность и сосредоточенность. Вот что значит, понятно, как дальше жить.

Ну а меня уже унес неумолимый снегоход.

Дальше все пошло, как по нотам: погрузили на носилки – завезли в лифт (фуникулер), – уже внизу закатили в «скорую» – привезли в клинику. А я всё дорогу старалась запомнить, чтобы потом моим объяснить, как туда доехать. В клинике персонал тоже очень слаженно сработал: переложили – раздели – сделали рентген – оставили дожидаться приема врача. В процессе ожидания я окончательно уверилась, что у меня нет ничего серьезного. Так, простое растяжение. Уж не знаю, то ли боль почти прошла, то ли насмотрелась я там, в приемном покое, на разных других травмированных, по сравнению с которыми у меня действительно – ничего серьезного... «И никаких колен-на минус, и никаких разрывов, и никаких дурацких сценариев. Кто такой этот дурацкий Т., в конце концов?» - думала я успокоенно. Короче, сидела я на своей каталке почти что довольная жизнью. Особенно радовало, что Лёшка с Ромкой катаются себе дальше на лыжах и в ус не дуют. То есть не потеряли драгоценного «отпускного» дня.

 

Когда медсестра закатила кресло со мной в кабинет врача, мне уже было почти что неудобно, что я беспокою занятого человека дурацким растяжением. Но доктор начал осмотр и по моей убежденности по поводу «дурацкого растяжения» был нанесен сильный и весьма болезненный удар. В принципе, я всегда знала, что врачи умеют ловкой манипуляцией вызвать слезы и искры из глаз. Ну что ж, еще раз убедиться в очевидном никогда не вредно. Но самым жутким (хоть и не болезненным) было то,  что врач, определенным образом ухватившись,  форменным образом выдвинул мое колено из сустава. Как ящик из комода! Бррр! Впрочем, тут же задвинул на место.

 

В результате, приговор диагноз был провозглашен: разрыв крестообразной связки плюс растяжение и надрыв боковой связки. Я узнала, что болит как раз надорванная связка. Но это не страшно, потому что она сама собой заживет со временем. А разорванная связка, наоборот, не болит, но зато и не заживет, а должна быть прооперирована. Если я, конечно хочу дальше заниматься хоть каким-нибудь спортом и не иметь через пятнадцать лет артроза в этом колене.

 

В общем, обмотали мою ногу «холодящим» бинтом, одели на нее шину, поставили на костыли, дали в зубы рецепты и разные прочие бумажки для домашнего врача и оставили в приемной дожидаться мужа и сына.

 

 Сидела я там думала, что «вписалась» все-таки в «сценарий», и что теперь канитель эта теперь сто лет не закончится. Может, вообще надо отказаться от лыж, раз это так опасно? Но ведь это так здорово... Да и Ромка все время в таком восторге ...  И я злилась на себя, и мечтала о кнопке «UNDO». В этот момент ко мне подошел один из медбратьев, с которым мы еще раньше успели перекинуться парой слов. Очевидно, мой разнесчастный вид вызвал в нем сочуствие:

- Вы знаете, - сказал он, положив реку на мое ссутулившееся плечо, - я катаюсь на лыжах двадцать шесть лет...

- Ы? – поразилась я.  – А сколько же вам сейчас лет?

Медбрат, которому на вид было никак не больше тридцати, с довольным видом взъерошил рукой свою кучерявую шевелюру. Было видно, что он рассчитывал именно на такую реакцию.

- Двадцать девять. Я всю жизнь катаюсь на лыжах. Причем, я не помню, чтобы когда-нибудь этому учился. Так вот. Четыре года назад со мной случилось абсолютно то же самое, что и с вами. Разрыв крестообразной связки. Ну и что можно сделать в такой ситуации? Только оперироваться, восстановиться и дальше кататься.

 - Вы катаетесь дальше? – спросила я.

- Да я с лыж вообще не слезаю! – жизнерадостно объявил он. – И у вас всё в порядке будет! - и побежал дальше, по своим делам.

 

А я... Вот знаю, банально звучит, но из песни слова, как говорится, не выкинешь. Честное слово, я подумала: «А я-то чем хуже? Прооперируюсь, восстановлюсь... Да чего там, восстановлюсь! Да я так закачаю все ноги такими дикими мускулами, что мне любое падение нипочем будет! А потом, всем назло – снова на лыжи!!! Да я слыж вообще не слезу!»

 

По идее именно на этом месте история «КАК МЕНЯ МНОГО РАЗ ПРЕДУПРЕЖДАЛИ, А Я НЕ ПОСЛУШАЛАСЬ» или «КАК Я ПОВЕЛАСЬ НА ДУРАЦКИЙ СЦЕНАРИЙ» заканчивается, а начинается история болезни.

 

Но я позволю себе добавить еще пару фактов, раз уж все равно такую бесконечную бодягу понаписала.

 

Во-первых, когда за мной наконец приехали мои мальчики, оказалось, что я зря радовалась, что они там замечательно катаются и радуются жизни. Мой любящий муж не смог спокойно предаваться развлечениям, в тот момент, когда раненая жена увезена в неизвестном направлении. В результате они вместе с Ромой (у которого, кстати, с развлечениями в отсутствии мамы не возникло никаких проблем) спустились в долину, переоделись и пошли по славному городку Зёльдену, стучась в каждый врачебный праксис и вопрошая, не здесь ли их жена и мать. Время от времени они пытались позвонить мне на мобильный, но почему-то ничего у них не выходило. В результате, им позвонила я, и все закончилось хорошо. Но муж мой был страшно обижен и зол, что я не дала ему возможности себя поуспокаивать, поддержать и подержать за руку в критической ситуации. Мои жалкие взвизги по поводу «ситуация не была критической ни разу!» и «да не стало бы мне легче, если бы вы оба в этой клинику маялись!» ничего не принесли. Вот так. Хотела как лучше, а получилось... ну, понятно.

 

Во-вторых. Я, конечно, решила больше не следовать никаким дурацким сценариям, но тем не менее в течении следующих нескольких дней все время ждала продолжения банкета в виде тромбоза и эмболии. Ждала, аккуратно делая себе противотромбозные уколы в пузо. И понимая, что – дура и всё такое. Но справиться с этим идиотским ожиданием не могла. Самое забавное, что я не очень хорошо представляла себе, как протекает тромбоз. Зато я однажды видела во «врачебном» сериале, что эмболия легких проявляется в виде удушья. И удушье, конечно, приходило ко мне по первому зову. Удушье, оно такое. И так продолжалось, пока я не позвонила наконец сестре (она у меня врач) и не попросила объяснить поподробнее, как протекает эмболия легких.

- Ну, мать, - сказала мне сестра, - до эмболии еще довести себя надо. Для начала нужен тромбоз.

- А тромбоз как протекает? – не сдавалась я.

- А тромбоз ты заметишь, не волнуйся. Одна нога станет в два раза толще другой и боль будет такая, что по потолку побежишь.

Я прислушалась к себе. Особой боли не было. Сравнила ноги. Хм... Ноги были примерно одинаковыми.

 

Вот на этом и закончилась, наконец, эта история.

Сейчас я двигаюсь в намеченном направлении.

И надеюсь, что некоторые уроки я все-таки выучила.