Дыбр про неинтересное.

[monisto]

Во первЫх строках письма хочу поблагодарить чудесную natabelu за милый жест – виртуальный подарок. Это очень приятно, я еще не разу не получала виртуальных подарков. Спасибо, Наташа!

А вообще, ловлю себя на том, что как-то разучилась писать дыбры. Ну, вот вроде бы открываю окно «Новая запись», но потом думаю: а кому это интересно? Кому интересно, что у нас была сначала тяжелая влажная жара, потом дожди, потом снова душная жара, и мне хотелось пристукнуть радио-модераторов, бодро сообщающих поутру: «А сегодня у нас прекрасная погода, дорошие друзья, +37 градусов, настоящее лето!» Я прямо так и представляла себе, как подкрадываюсь к этому гаду (гадюке) сзади, хватаю за загривок, и тыкаю, тыкаю мордой в пульт. Но потом снова пошли дожди и чудовищно похолодало. Потом, кажется, снова сделалась невыносимая жара, а потом опять холод и дождь. И далее везде всегда. И совершенно нет ощущения лета. Как будто вот как случился у нас жаркий апрель, так он и длится, и длится. С переменным успехом. А между тем макушку лета мы уже проскочили, и поспевающие райские яблочки (помните, те, которые едят только дрозды и я) нахально свешиваются прямо на головы прохожим. Асфальт под висящими в недосягаемой выси дикими черешнями покрыт бордовыми кляксами, а Лёшка уже начал собирать урожай со «своих» яблонь. Яблоки на них пока что вырви глаз, но он именно такие и предпочитает.

А мне и не надо лета. Не до него мне. У меня сейчас всего-навсего передышка между отпусками. Зажмуримся, переждём, а потом самолёт унесет нас в настоящее раскаленное сухое лето. А куда - это до поры секрет, я суеверна и боюсь сглазить.

Работать не хочется просто чудовищно. Зажмуриться, переждать... А ведь сколько раз обещала себе жить каждый день, ничего не пережидать, не погонять, не догонять... Эх.

И кстати... на самом деле совершенно некстати, но таково уж течение моей прихотливой дыбромысли... Так вот, кстати, одна из недосягаемых черешен развесила свои ягоды прямо над широкими перилами пешеходного моста. То есть теоретически она вполне досягаема. Надо только забраться на эти самые перила. И я каждое утро думаю, что вот сейчас бы запрыгнуть и сорвать пару ягод, но ведь какие-нибудь взрослые наверняка будут ругаться... И сразу ловлю себя на том, что представляю себя шестнадцатилетней девчонкой, скачущей по всяким там поручням и парапетам. А мысль сразу делает кульбит, и я представляю себя сегодняшнюю – корпулентную тетеньку, карабкающуюся за дикими кислыми ягодами. «И какие-такие взрослые будут на тебя ругаться?» - насмешливо спрашиваю я сама себя, хмыкаю и... не лезу. Это взрослость, наверное.

Ну, что еще рассказать вам такого неинтересного? – Неужели про то, что я внезапно разлюбила брюки и джинсы, и хожу теперь всё время в длинных летящих юбках, которых у меня оказалось неожиданно много? На лестнице подбираю подол, чувствую себя такой из себя да-амой. А когда забываю подбирать, то не чувствую. Вот сегодня только сдалась и вернулась в джинсы. Потому что холодно. И дождь.

В воскресенье посмотрели последнего Гарри Поттера. Только не ждите от меня никаких внятных или еще, чего доброго, объективных слов и оценок. Слишком уж они мне там все родные стали. Люблю-люблю. Какая там объективность, что вы? И вообще, мне ужасно жалко, что всё кончилось. Эх, книгу что ли перечитать?

А вообще, не знаю, как вам, а мне это очень трудно, признаваться в том, что вот, любишь. Книгу, фильм, жанр, человека... Такое предоление каждый раз. Как будто снимаешь доспехи и обнажаешь сокровенное-уязвимое. «Мягкое розовое пузико», как писала feruza. И всегда найдётся кто-нибудь, кто хмыкнет презрительно и больно пнёт скажет, что то, что ты любишь – это ерунда и дурной скус. Намного легче быть язвительным и презрительным. Не подставляться. А еще лучше не любить. Ну, или на худой конец любить что-нибудь прверенное временем. Что не любить просто неприлично.

Да, а еще, кажется, вместе с Поттерианой закончилась и другая эра. Наша, персональная. Эра папа-мама-я-хождения в кино. Ромка, кажется, уже окончательно глупо себя чувствует, посещая кинотеатр с родителями. В воскресенье ходил с нами и встретил в кинотеатре своих знакомых. Ничего особенного не сказал, но я прямо чувствую, как ему было по-дурацки. А тут еще я сама... Представляете, мы сидим, ждём начала сеанса, а мимо нас как раз проходят ромкины одношкольники. Он здоровается с мальчиком за руку, а девочку вдруг раз – и крепко обнимает. А я как раз куртку его складывала, и настолько это объятие было для меня неожиданным, что я, как девочка-олигофрен, не нашла ничего лучше, как закрыть лицо этой самой курткой!!! Вот зачем я это сделала?! Почему? Не дам ответа. Блин. Хорошо, что никто, кроме Лёшки этого моего припадка идиотизма не заметил.

В общем, кажется, всё. Может, в ближайшее время мой взрослый ребенок еще и выведет свою бестолковую старую мать в кино. Ну, чтобы она, например, не скучала, когда папа в командировке. А так, втроем – вряд ли.

...а на самого первого Гарри Поттера мы ходили еще в Лейпциге, и Ромка был, кажется, в первом классе. В перерыве между сериями он побежал деловито и самостоятельно в туалет. Вернулся, пробираясь между людьми. Сказал очень серьезно, озабоченно качая головой: «Man, was für`ne Verkehr!» - „Ох, ну и трафик!“ Ну да, много народу было. И все туда-сюда. А Ромка маленький был такой. Смешной.

Вот. А еще Ромка готовится к выпускному балу. Никуда их никто не выпускает, просто учебный год заканчивается, но это неважно. Балу всё равно быть. Детки по этому поводу полгода ходили учиться танцам, хорошим манерам и прочему этикету. Мальчикам родители купили костюмы, девочкам – бальные платья. Возможно, платья даже сшили на заказ. Мамы с папами тоже приготовили свои вечерние туалеты по такому случаю. Потому что мам и пап в вечерних туалетах очень ждут на этом балу. Надо же кому-то оценить новоприобретенные танцы и манеры :) Родители на бал проходят по билетам. За деньги. Причем покупать эти билеты надо было очень шустро, потому что сидячих мест на всех могло и не хватить. Такие дела. А на днях мы ездили с Ромкой покупать ему фиолетовую (!) рубашку и подходящий галстук. Это чтобы лучше сочетаться с платьем партнёрши. Всё серьёзно, не хухры-мухры.

Галстук, кстати, мы роскошный подобрали. С ним даже фиолетовая рубаха смотрится не так...хм... циганисто.

Я на этой волне бросилась уже было покупать вечернее платье себе. Но оказалось, что в изобилии продающиеся в магазинах вечерне-коктельные одежды либо ужасающи на вид и на ощупь, либо я в них как кукла на чайнике мне не подходят. И тогда я сообразила, что у меня же есть моё «вечное» платье. Прекрасное, итальянское, тяжело струящееся, в широкими рукавами, цвета опала. Намного лучше всех этих стоящих колом чехлов кислотных расцветок. Я из него даже почти не выросла, вот чудеса.

Но волну я всё же оседлала и купила себе сегодня... ой, то есть уже вчера туфли. Черные, замшевые, с бантиком. На не слишком высоком каблуке. Классические такие нарядные лодочки, всю жизнь о таких мечтала.  Вообще, за туфлями вся избегалась. Уже думала ноги отпадут нафиг, так и туфли никакие не понадобятся. Вот вроде обуви кругом завались, а купить нечего. То модели подходящей нет, то я между размеров попадаю. Но купила всё-таки. И такие прекрасные. Цена, правда... но не будем о печальном. Пока примеряла всё подряд, обратила внимание, что моя актуальная обувь разорвалась практически вдребезги. Пришлось покупать и повседневные туфли. Купила. Розовато-серые такие. Сейчас вот сижу в них. Забавные. Но зато мягкие и со всех сторон кожаные. Внутри написано «Designed in Germany. Made in Moldova.»

А мальчиковые костюмы у нас в чистке, и Ромка каждый день спрашивает, когда же, наконец они будут уже чисты, а я круглосуточно нервничаю на тему «а что, если...» И придумываю запасные варианты.

В общем, предвкушаем, как видите.

А тут недавно разговаривала с мамой.
- Ах, не буду грузить вас нашими проблемами, - говорит мама озабоченным голосом, - у вас своих дел проблем хватает.
- Каких проблем? – удивляюсь я, - у нас нет проблем.
- Ну как же, - напоминает мама ласковым голосом, - а с Ромкой?
- А что с Ромкой? - не могу сообразить я, - С Ромкой всё как обычно.
- Ну, он же у вас от рук отбился, - с неизбывной горечью произносит мама, - дома не ночует.
Ну да, она случайно дважды позвонила как раз в тот момент, когда Рома ночевал у приятеля.
- Мама, ну мы же ему разрешили, вот он и не ночует, - успокаивающе говорю я.
- А что они там делают, ты знаешь? – мама не желает успокаиваться.
- Мам, ну что они могут делать? Играют в свои компьютерные игры, смотрят кино, болтают... Могут сходить на скейте покататься...
- Да? – спрашивает мама очень скептически, - А мне вот кажется, что у него там не закрытый перелом, а открытый! они там другим занимаются!
- Охоссподи, мама, чем?!
- Тайно посещают синагогу Наркотики принимают!!!
И тут я на несколько секунд впадаю в ступор. А затем начинаю приводить какие-то доводы. О том, что нет никаких оснований его в этом подозревать, что его друзья все из очень хороших семей, и что в нашей глуши наркотики достать просто негде, и что ромкино поведение не изменилось, что балбесничает он не больше обычного, аппетит как всегда, да он и курить-то не собирается начинать... Говорю и понимаю, что всё это какой-то детский лепет, и эти оправдания можно одним щелчком разметать просто в прах. Но на маму удивительным образом слова все-таки действуют. Удивительно. Обычно хоть обдоказывайся, хоть обприводись примеров и обцитируйся источников, кроме насмешливого «Ну, может быть» от нее ничего не дождёшься. А тут она сдается. Кажется, с облегчением.
- Но ты так никогда не делала! Всегда ночевала дома! – приводит она последний убийственный довод.
- Конечно не делала, - смеюсь я, - ты же мне не разрешала.
- Вот именно поэтому не разрешала!
- Ну, спасибо за доверие, мама, - говорю я, вкладывая в эту фразу, как любят выражаться беллетристы, весь отпущенный мне природой сарказм.
Мы обе смеемся, и обстановка вроде бы разряжается. Еще немного рассуждаем о роминой плачевной успеваемости, и о том, что гены в нём – увы-увы – не только мои :)

А потом я вешаю трубку и начинаю думать. А вот черт возьми. Какие у меня есть доказательства того, что мой ребенок не принимает наркотиков. Вот и на днях у него были красные глаза. Вроде бы от линз. А вдруг не от линз?!

И я отлепляю ребенка от компа и спрашиваю, мол, знаешь ли ты, дорогой ребенок, что думает про тебя твоя бабушка? Что ты делаешь, когда дома не ночуешь?
- Секса у нас нет! – с готовностью и некоторым сожалением рапортует ребенок.
- Да что там секс, - отмахиваюсь я, - бабушка считает, что вы там наркотики принимаете.
- Ну ничего себе, бабушка обо мне хорошего мнения, - на полном серьезе обижается ребенок. – Я с ней поговорю серьезно.

Теперь у нас есть такой running gag. Ромка приходит домой, я его спрашиваю, как дела, а он с отменной артистичностью изображает попеременно то укуренного, то нанюхавшегося, то наглотавшегося. Им в школе периодически подробно рассказывают про наркотики, он в курсе. Хохочем.

Ну да, смех - лучшая терапия. Но я все равно время от времени очень внимательно наблюдаю за ним. А какие у меня доказательства его невиновности? Вот глаз отчего-то покраснел. А вот зверский аппетит прорезался... А вот отсутствующий вид...

В общем, спокойствия моего как не бывало. Но держу себя в руках и не держу его взаперти. И все-таки надеюсь, что через некоторое время это пройдёт.

Comments

[monisto.livejournal.com]

Мне дыбрится редко, но длинно :) Мне и правда все время кажется, что это никому не интересно.

И - ты права, мне действительно сейчас немного грустно.