![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
monistoНе будем пока уходить с Рыночной Площади, если вы не против. Дело в том, что легенды этих мест открыли мне, так сказать, некоторые истины. Например, помните, я писала про "Младенца-Христа", которого изображает девушка? И все удивлялись такому странному факту? Так вот сейчас я расскажу вам одну легенду, которая всё объясняет...
Ангел из сусального золота
Эразмус Эбнер был ювелиром, мастером по металлу, толковым торговцем, уважаемым гражданином и членом Городского Совета. Кроме того, все в городе знали его как человека, всегда готового помочь ближнему.
И вот однажды суровой зимой 1570 года Эразмус Эбнер принял в своем доме изгнанного из Франции гугенота с дочерью. Тот был родом из предместий Лиона и владел профессией резчика по дереву настолько превосходно, что все называли его не иначе, чем "мастер", а вот имя его до нас не дошло.
Дочь мастера – назовем ее Анной – была очень милой, нежной и болезненной девочкой. Долгие годы скиталась она вместе с родителми по городам и весям, находя там и тут скромный приют и кусок хлеба. Мать ее не выдержала такой жизни и умерла от печали и истощения. Поэтому ясно, что когда вдовый мастер и его осиротевшая дочь пришли в Нюрнберг, были они полны печали и всегда ближе к слезам, чем к смеху.
Однако семья Эразмуса Эбнера делала всё возможное, чтобы гости почувствовали себя лучше. Особенно старались дети. Они заботились об Анне, радовали ее и веселили.
По воскресеньям Анна, разумеется, вместе со всеми ходила в церковь.
Чтобы девочке не надо было стесняться своей старенькой поношеной одежды, фрау Эбнерин подарила ей нарядное воскресное платье, богато украшенное вышивкой и пестрыми лентами. Наряд состоял из длинной широкой плиссированной юбки, светлого фартучка, черного бархатного лифа и шейной косынки в цветочек. Венчал всю эту красу традиционный нюрнбергский головной убор, называемый "петушиным гребенем".
Семья Эбнер была горда маленькой милой гостьей. Мастер тоже смотрел на свое дитя с радостью, а уж сама Анна была благодарна за ту любовь, которой ее окружили.
Увы, к настоящей радости девочка была неспособна. Она всё время чувствовала усталость, и однажды совсем слегла, чтобы больше никогда не подняться. Теперь, когда Анна наконец-то оказалась в безопасности и покое, проявилась старая болезнь, которая давно уже скрыто ее подтачивала. И ни один из докторов, приглашенных Эбнерами, не смог уберечь это нежный цветок от увядания.
Анна умерла. Семья Эбнер успела привязаться к девочке, поэтому ту похоронили в их фамильном склепе, облачив в ту самую чудесную воскресную одежду.
Мастер был безутешен. Судьба – видит Бог! – сыграла с ним злую шутку: он потерял не только родину и любимую жену, а теперь еще и единственное дитя. Он погрузился глубокую скорбь и теперь всё время проводил в одиночестве, заперевшись в своей комнате. Глаза его потеряли блеск и так грустно смотрели на потерявший краски мир, что никто не решался с ним заговорить.
Но однажды утром фрау Эбнерин собралась с духом и сделала попытку хоть немного развлечь беднягу. Она принесла к нему в комнату его нож для резьбы. И сказала, что он должен снова начать работать по дереву, потому что наверняка, как и многие другие люди сможет найти утешение в работе. Мастер не ответил, только слабо кивнул и снова заперся в своей комнате.
В это время ювелиру Эбнеру удалось изготовить особенно прекрасное сусальное золото. Он принес несколько рулонов, переливавшихся и горевших дивными цветами, чтобы показать новый материал мастеру. Тот погладил дрожащими пальцами гладкие изгибы, но не сказал ни слова. И ювелир пошел восвояси, качая головой и размышляя о том, чем же обернется эта беспредельная скорбь.
И скоро было суждено ему получить ответ. Потому что однажды мастер бесследно исчез. Только на столе в его комнате осталась восхитительная фигурка, деревянный ангел. Фигурка была одета в наряд из сусального золота, переливающегося чудными оттенками. Здесь были и длинная плиссированная юбка, и фартучек, и косынка. Только "петушиный гребень" выглядел теперь не как простой головной убор, а как великолепная корона. И чтобы сделать из фигурки настоящего ангела – Кристкинда – мастер прикрепил ей на спину два больших крыла – тоже из сусального золота.
источник
Но самой обворожительной была головка ангела, которую мастер вырезал из липовой древесины. Черты ее крошечного личика в точности походили – и каждый, кто ее видел, тотчас это понимал – на черты Анны, умершей дочери мастера.
Рядом с фигуркой лежало письмо. „Мои дорогие! - было написано в нем, - вы сделали для меня и моего ребенка очень много добра. И всё же – простите меня! – я не могу дольше здесь оставаться. Потому что с того момента, как моя Анна покинула меня, не найти мне покоя. А потому я снова отправляюсь в путь. Как знак величайшей моей благодарности оставляю я вам этого маленького ангела. Не знаю, понравится ли он вам, но всё же хочу верить, что кто-то ему порадуется. В особенности те, кто нуждается в утешении. Благослови Господь вас всех. Не забывайте меня!“
Эта история скоро стала известна всему городу. Стар и млад хотел полюбоваться на чудесного ангела из сусального золота. Все хотели себе такого же к Рождеству. И тут уж резчикам и ювелирам пришлось потрудиться, чтобы исполнить все заказы! Со временем сделался ангел из сусального золота главным товаром на Нюрнбергской Рождественской Ярмарке, которая даже получила в честь него свое имя. И по сей день зовется она Кристкиндльмаркт.
Так что вот. Не "Младенец-Христос" а Рождественский ангел!
источник
В общем, прошу прощения за невольную дезинформацию. Языкознание - сложная наука...
Продолжение всё еще следует :)
Ангел из сусального золота
Эразмус Эбнер был ювелиром, мастером по металлу, толковым торговцем, уважаемым гражданином и членом Городского Совета. Кроме того, все в городе знали его как человека, всегда готового помочь ближнему.
И вот однажды суровой зимой 1570 года Эразмус Эбнер принял в своем доме изгнанного из Франции гугенота с дочерью. Тот был родом из предместий Лиона и владел профессией резчика по дереву настолько превосходно, что все называли его не иначе, чем "мастер", а вот имя его до нас не дошло.
Дочь мастера – назовем ее Анной – была очень милой, нежной и болезненной девочкой. Долгие годы скиталась она вместе с родителми по городам и весям, находя там и тут скромный приют и кусок хлеба. Мать ее не выдержала такой жизни и умерла от печали и истощения. Поэтому ясно, что когда вдовый мастер и его осиротевшая дочь пришли в Нюрнберг, были они полны печали и всегда ближе к слезам, чем к смеху.
Однако семья Эразмуса Эбнера делала всё возможное, чтобы гости почувствовали себя лучше. Особенно старались дети. Они заботились об Анне, радовали ее и веселили.
По воскресеньям Анна, разумеется, вместе со всеми ходила в церковь.
Чтобы девочке не надо было стесняться своей старенькой поношеной одежды, фрау Эбнерин подарила ей нарядное воскресное платье, богато украшенное вышивкой и пестрыми лентами. Наряд состоял из длинной широкой плиссированной юбки, светлого фартучка, черного бархатного лифа и шейной косынки в цветочек. Венчал всю эту красу традиционный нюрнбергский головной убор, называемый "петушиным гребенем".
Семья Эбнер была горда маленькой милой гостьей. Мастер тоже смотрел на свое дитя с радостью, а уж сама Анна была благодарна за ту любовь, которой ее окружили.
Увы, к настоящей радости девочка была неспособна. Она всё время чувствовала усталость, и однажды совсем слегла, чтобы больше никогда не подняться. Теперь, когда Анна наконец-то оказалась в безопасности и покое, проявилась старая болезнь, которая давно уже скрыто ее подтачивала. И ни один из докторов, приглашенных Эбнерами, не смог уберечь это нежный цветок от увядания.
Анна умерла. Семья Эбнер успела привязаться к девочке, поэтому ту похоронили в их фамильном склепе, облачив в ту самую чудесную воскресную одежду.
Мастер был безутешен. Судьба – видит Бог! – сыграла с ним злую шутку: он потерял не только родину и любимую жену, а теперь еще и единственное дитя. Он погрузился глубокую скорбь и теперь всё время проводил в одиночестве, заперевшись в своей комнате. Глаза его потеряли блеск и так грустно смотрели на потерявший краски мир, что никто не решался с ним заговорить.
Но однажды утром фрау Эбнерин собралась с духом и сделала попытку хоть немного развлечь беднягу. Она принесла к нему в комнату его нож для резьбы. И сказала, что он должен снова начать работать по дереву, потому что наверняка, как и многие другие люди сможет найти утешение в работе. Мастер не ответил, только слабо кивнул и снова заперся в своей комнате.
В это время ювелиру Эбнеру удалось изготовить особенно прекрасное сусальное золото. Он принес несколько рулонов, переливавшихся и горевших дивными цветами, чтобы показать новый материал мастеру. Тот погладил дрожащими пальцами гладкие изгибы, но не сказал ни слова. И ювелир пошел восвояси, качая головой и размышляя о том, чем же обернется эта беспредельная скорбь.
И скоро было суждено ему получить ответ. Потому что однажды мастер бесследно исчез. Только на столе в его комнате осталась восхитительная фигурка, деревянный ангел. Фигурка была одета в наряд из сусального золота, переливающегося чудными оттенками. Здесь были и длинная плиссированная юбка, и фартучек, и косынка. Только "петушиный гребень" выглядел теперь не как простой головной убор, а как великолепная корона. И чтобы сделать из фигурки настоящего ангела – Кристкинда – мастер прикрепил ей на спину два больших крыла – тоже из сусального золота.
источник
Но самой обворожительной была головка ангела, которую мастер вырезал из липовой древесины. Черты ее крошечного личика в точности походили – и каждый, кто ее видел, тотчас это понимал – на черты Анны, умершей дочери мастера.
Рядом с фигуркой лежало письмо. „Мои дорогие! - было написано в нем, - вы сделали для меня и моего ребенка очень много добра. И всё же – простите меня! – я не могу дольше здесь оставаться. Потому что с того момента, как моя Анна покинула меня, не найти мне покоя. А потому я снова отправляюсь в путь. Как знак величайшей моей благодарности оставляю я вам этого маленького ангела. Не знаю, понравится ли он вам, но всё же хочу верить, что кто-то ему порадуется. В особенности те, кто нуждается в утешении. Благослови Господь вас всех. Не забывайте меня!“
Эта история скоро стала известна всему городу. Стар и млад хотел полюбоваться на чудесного ангела из сусального золота. Все хотели себе такого же к Рождеству. И тут уж резчикам и ювелирам пришлось потрудиться, чтобы исполнить все заказы! Со временем сделался ангел из сусального золота главным товаром на Нюрнбергской Рождественской Ярмарке, которая даже получила в честь него свое имя. И по сей день зовется она Кристкиндльмаркт.
Так что вот. Не "Младенец-Христос" а Рождественский ангел!
источник
В общем, прошу прощения за невольную дезинформацию. Языкознание - сложная наука...
Продолжение всё еще следует :)