monisto | Истории Толстовского проспекта

История третья (и пока последняя). Про совенков и ребенков.

Кроме Марины, я дружила с двумя девочками, моими ровестницами, Леной и Ларисой. Они приходились друг другу двоюродными сестрами и были поразительно непохожи. Лариса была вся какая-то «остренькая»: шустрая, худенькая, быстроглазая, востроносенькая, с мелкими чертами лица и мелкими же острыми зубками. А ее кузина Лена – совсем наоборот: вечно сонная и какая-то немножко ленивая, расплывчатая, медлительная. Прямо засыпает на ходу. Большие светлые глаза навыкате. И с поволо-окой... Естественно, Лариска постоянно немножко поддевала Лену, подкусывала, дразнила... Но я как-то разбавляла их дуэт и втроем мы общались довольно мирно.

Мы частенько играли в просторном дворе большого деревянного дома, в котором жили девочки. Это была не какая-то там съемная дача: дом принадлежал их бабушке с дедушкой. В доме и во дворе постоянно толпилось множество разнообразных родственников: кто-то все время приезжал, кто-то уезжал, кто-то колол дрова, чинил забор, полол огород. Всё очень шумно и весело. А на просторной веранде весь день не прекращалось чаепитие. Я смотрела на это жизнекипение, разинув рот. Мне такое было в новинку: наша семья жила скорее замкнуто: гости были для нас всегда в равной степени как стрессом, так и праздником. А тут вдруг оказалось, что можно совсем по-другому. Мне нравилось.

Меня любили в этой семье. Да что там, меня всегда очень любили родители моих друзей и подружек. А чего ж было меня не любить? Я была хорошая девочка. Вежливая и воспитанная.

А еще у Лены и Ларисы было по старшему брату. Этих мальчиков я совершенно не запомнила. Может быть потому, что они были для меня существами иного вида из какого-то совершенно параллельного мира. Во-первых, это были очень большие мальчики. Огромные просто, лет по 13. Во-вторых, они с нами не играли. То есть они изредка участвовали в наших играх, то только как набегатели, дразнители и разрушители. Стихийные бедствия, словом. Я их опасалась, а девочки знали, что единственная управа на них – орать погромче, чтоб прибежали родители (или дедушки-бабушки) и надавали всем по ушам.

Однажды вечером мы втроем играли во дворе у Лены и Ларисы. Ларисина мама, загорелая, худощавая и веселая, наблюдала за нами со скамеечки. Вдруг во двор влетел брат Лены. Он был, как обычно чумаз и взмылен. И с брызгалкой в руках. Мы прервали игру и подозрительно на него уставились: мол, что ты теперь нам испортишь? Но он не стал ничего ломать и никого задирать, а вместо этого подсел к ларисиной маме.

- Правда, смешные девчонки, теть Оль? – обратился он к ней, показывая на нас пальцем. – Я им всем придумал прозвища. Вот это, - он ткнул пальцем в востроносенькую Ларису, - Крокодильчик. Это, - он показал на пухленькую Лену, - бегемотик. А это, - он сделал паузу и полюбовался на меня, стоящую с приоткрытым ртом и глядящую на него расширенными глазами, - а это – СОВЁНОК!

Тетя Оля вскочила со скамейки, быстро притянула меня к себе, крепко прижала мою голову к своему животу и возмущенно воскликнула:

- Какой же это совёнок?! Это же чудесный ребёнок!!

Удивительно, но тот факт, что ее собственного ребенка обозвали крокодильчиком, ее, кажется, совсем не тронул.

Возвращаясь домой, я думала о том, что вообще-то да... Похоже вроде. Лариса – кусачий крокодильчик, а Лена – ленивый толстый бегемотик. Ну а я, значит, получается, на совенка похожа? Интересно, должна я обидеться или и нет?

Рассказала родителям. Они смеялись. Сказали: «А что? Похожа!»

Ну и ладно. Совенки – не самые противные звери. А зато они умные!

***

Когда я сегодня рассказываю эту историю, собеседники обычно некоторое время всматриваются в мое лицо, потом смеются и говорят ту же самую фразу, что и когда-то давно мои родители: «А что? Похожа!»

Подозреваю, что мое сходство с совенком (или с совой?) с годами усилилось. А тем более – очки :)