Про сестру - последняя

[monisto]

У меня есть еще одна история на тему “кто виноватЪ”. Показательная. Для нее, правда, придется рассказать предысторию. Когда Светке было примерно около трёх лет, она постоянно находила деньги. То двадцать копеек, то десять, то полтинник, а то целый рубль! Как-то она их чувствовала на расстоянии. А началось всё с того, что Светка нашла “трёшку”. Нашла и маме принесла. Мол, что это такое хорошенькое у нас на дорожке валяется? Мама обрадовалась, потому что три рубля были в те времена довольно чувствительными деньгами для нас: на них можно было, например, несколько дней до получки дотянуть. Так вот, деньги мама забрала, но ей стало как-то неудобно просто так у ребенка ценности реквизировать. И она объяснила подробно, что это, мол, рубль. Денежки, значит. На них можно покупать всякое. И мы тоже пойдем с тобой в детский мир и купим тебе, что захочешь на твой честно подобранный рубль.

И действительно, пошли. Светка выбрала себе какую-то пластмассовую посудку за девяносто копеек и гордо несла ее к кассе. Там мама вытащила из кошелька рубль (sic!) и торжественно вручила его Свете: мол, вот твоя деньга, можешь расплатитьтся сама, как большая. Но вместо того, чтобы взять рубль, Светка замерла. Глаза ее наполнились слезами, мордочка медленно-медленно разъехалась в плаксивую гримасу – брови страдальческим домиком, губы сковородником – и она тихонько и очень горестно расплакалась. 

– Света, что случилось? – мама даже испугалась. – Что случилось?

– Мой рубль был зелё-о-о-оны-ы-ый, – прорыдала Света. И огромные слезищи бежали и бежали по ее мордочке.

Ну да, трёшка была зелененькая, помните? В отличие от желтого рубля.
 

Если честно, я не знаю, что помешало маме дать ребенку расплатиться тремя рублями и потихонечку прибрать к рукам сдачу. Может, те огромные слёзы? Или повышенная честность?  В любом случае, мы пошли выбирать игрушку заново. Выбрали розового веселого тигра. У него была голова блином, а туловище – изогнутой сосиской. Света сама заплатила за зверя своим зеленым рублем. И этот тигр, несмотря на свою странную внешность, жил  у нас долго. Был замурзан, постиран, заново набит ватином… В общем, прожил длинную хорошую жизнь.

 

А вообще, я знаю только один-единственный случай, когда Светке не помогли ее огромные слёзы. Обычно-то если ей не удавалось сразить всех наповал слёзным водопадом, то уж против марафона рыданий не мог бы устоять даже самый бессердечный злодей. Она и сейчас может рыдать, не переставая, сутками, сутками…

Но один-то случай всё-таки был, да. Светке было примерно два с половиной года, когда родители решили, что нам надо всей семьей посетить представление цирка на льду. Я подозреваю, что билеты как-то случайно перепали, отчего бы иначе такий своеобразный выбор? Ну и вот. Пошли. Родители, как всегда, собрали огромную сумку на все случаи светиной жизни: несколько пар комплектов сменного белья, кофточка потеплее, штанишки полегче и так далее. И среди прочего, конечно, бутерброды. С сыром. Потому что мама и Света любят сыр, а мы с папой – не маленькие, не умрем с голоду до дома.

Маленькая Светка в цирке откровенно скучала. На сцене взглядом не задерживалась, рассеянно смотрела по сторонам, зевала… 

– Свет, хочешь бутербродик? – спросила ее мама. С сыром!

– Не, не хочу, – помотала головой Света. 

Поскучала еще немного и… уснула у папы на коленях.

Маму тоже не впечатляли все эти фигуристы. Задумчиво глядя на сцену, она достала из сумки бутерброды и потихонечку съела их, один за другим. Через некоторое время пробудилась Света. Поняла, что всё еще находится всё в том же неприятном месте, тяжело вздохнула и сказала уютным голоском:

– Мама, дай мне сыру…

– Ой, – растерянно сказала мама, – а я его съела…

Светино лицо ме-е-едленно сложилось в плаксивую гримасу: брови поднялись домиком, нижняя губа выехала вперед, рот сначала сделался подковкой, а потом широко раскрылся. Но некоторое время из него не доносилось ни звука: сестрица была так возмущена и обижена, что сначала зашлась в беззвучном рыдании. Но потом рёв прорвался наружу, из глаз брызнули слёзы и начался концерт. Концерт по заявкам в рамках циркового представления. Представьте себе картину: на арене кривляются клоуны, все вокруг смеются, а ребенок ревет во всю глотку: “Сы-ы-ыр! Хочу сы-ы-ы-ыр!!!” И слезьми огромными обливается. В общем, я подозреваю, что если бы мама могла, она бы от себя отрезала кусочек сыра. Или как-нибудь еще, хм... выделила. Но увы. Съеденного не воротишь.

Мы Светку уж и уговаривали, и упрашивали, и качали, и даже попытались поругать немного, а она все равно никак не желала успокаиваться. Кажется, она считала, что если она как следует порыдает, то мама все-таки осознает свою вину и вернет ей сыр.

А мне было так стыдно, что память моя довольно смутно сохранила развязку этой замечательной истории. Кажется, папа вынес вопящую Свету из зала и снаружи как-то ее уболтал. Сейчас я себя спрашиваю: а почему же они в буфете ей сыра не купили? – А вот не знаю! То ли буфета в той халабуде не было, то ли не догадался никто. В любом случае, сыра Светка не добилась. И я, признаюсь, даже капельку позлорадствовала. Потому что мне-то ведь о-о-очень редко когда удавалось добиться чего-нибудь слезами. Да и слёзы у меня, мало того, что мелкие, так еще и заканчиваюся максимум через полчаса.

 

Ах, еще вспомнила одну слёзную историю!
 

Светка у нас всегда была маминой дочкой. Маминым хвостиком. Не засыпала, пока мама не посидит с ней. А когда мама, насидевшись, наговорившись и наобнимавшись, соберется уходить, хватала ее за руку или за полу халата и ни в какую не отпускала! Отцепишь одну руку, а уже вторая намертво ухватилась за что придется. Я называла ее «цЕплёнком» за эту цепкость и цеплючесть.  И это она уже огромная была, чуть не замуж собиралась. А уж маленькая-то… 

 

И вот однажды пришла наша мама с работы, после утренней смены. Собиралась поесть, немного отдохнуть и поехать в хозяйственный магазин. Ей дерматина одна знакомая продавщица отложила, дверь обить. А тут Светка. Липучка трех с половиной лет от роду. Не уходи, да не уходи. Ну, мама ей объяснила, что, мол, по делу и всё такое. У тебя, говорит, вообще сейчас тихий час. Хорошо, говорит тогда наша девочка. Только ты перед уходом со мной попрощайся. Мама согласилась, а успокоенную Свету бабушка увела укладываться спать. Ну и пока мама собиралась, то да сё, Света уснула. Мама, конечно, не стала ее будить, чтобы попрощаться, что за глупости? Так пошла. Через часок Светка проснулась, похлопала глазками и спрашивает: 

– А где мама?

– А мама ушла в магазин…

И тут началось такое… Светка вопила, рыдала, бросалась на пол. И рефреном звучало: «АААА!!! МАМА!!! МАМА!! МАМА СО МНОЙ НЕ ПОПРОЩАЛАСЬ!!! ОНА ОБЕЩАЛААААА!!!» Мы с бабушкой наперебой пытались нашу рыдальницу уговаривать, успокаивать, отвлекать, развлекать, ругать, предлагать игрушки и книжки, еду и питьё – но всё было бесполезно. Минут через сорок я не выдержала и ушла гулять, оставив бедную бабушку одну на этом поле боя.

 

А мама тем временем не спеша прогулялась по магазинам, купила дерматин. Туда-сюда, несколько часов пролетели незаметно. Уже подходя к подъезду, она машинально взглянула на наше окно. Мимолетно удивилась, а почему это оно так запотело… И вдруг увидела, как к мутному стеклу изнутри прижалось что-то красное, обмотанное белым. Тут уж мама прибавила шагу. Почти побежала. Дома ее встретили вопли, банная влажная жара, отчаявшаяся бабушка, ужас, разгром и потрясение основ. Оказалось, что после часа непрерывного ора и валяния на полу, Света не растеряла своей энергии. Наоборот! Постепенно она пришла в настоящую берсерковую ярость. Начала биться о стены, двигать мебель и швырять табуретки. И всё это, не переставая вопить. Она насквозь вспотела и бабушка, боясь, что девочка простудится, с боем повязала ей на голову белый платок. Но опасения были напрасны, потому что Светка энергией своего отчаяния, ярости и обиды так натопила трехкомнатную квартиру, что запотели все окна. 

 

Мама прижала к себе Светку, маленькую, мокрую, дрожащую, с заплывшими глазами, вконец охрипшую. А та еще долго обессиленно плакала и повторяла: «Почему ты со мной не попрощалась? Ты же обещала!»

 

И мама говорила: «Ну вот я прощаюсь с тобой, прощаюсь…»  


 

 

Ой, куда-то меня опять понесло! Я же хотела присказку про то, что Светка всё время находила деньги. Ну так вот. После того, как моя сестренка потратила в Детском Мире свой зеленый рубль, она поняла, что денежки – это хорошо. И начала уже сознательно смотреть под ноги в поисках разноцветных бумажек, хороших и разных. 

 

И вот однажды поехали мы в гости к родственникам. Куда-то к черту на кулички, на проспект кого-то там, то ли Большевиков, то ли Ветеранов, неважно. Вышли из метро, а там площадь большая, серыми плитами мощеная. А по плитам носятся, гонимые ветром, радужные бумажки. Видимо, здесь недавно продавались билетики лотереи “Спринт”, вот разочарованный народ и набросал. Но Светка-то ничего не знала ни про какой “Спринт”, поэтому буквально сделала стойку на эти… ненастоящие деньги. Испустила вопль “РУБЛЬ!!!”, вывернулась у мамы из-под рук и с горящими глазами бросилась в погоню за бумажками. Вдоль серой площади носились на дикой скорости машины, мама представила себе, что будет, если ветер вынесет бумажки на дорогу и бросилась за Светкой в погоню. За мамой погнался папа. 

 

Ветер, будто бы издеваясь, носил бумажки кругами и восьмерками, завихрял и подбрасывал. А за бумажками гналась со всех своих маленьких ножек Светка, похожая в пальтишке с остроконечным капюшоном на деловитого гномика. Сзади, пытаясь схватить ее за кончик капюшона и не успевая буквально на секунду, шкандыбала на своих нарядных каблуках мама. За мамой – на полусогнутых – папа.

 

Наконец наступила развязка. Светка настигла бумажки и присела собирать свой бесполезный урожай. Мамин каблук попал в зазор между плитами, нога подвернулась и мама повалилась на тротуар. Наш небольшой папа бросился поднимать маму, ухватил как-то очень неловко за рукав и давай тянуть как репку из грядки: ы-ы-ы-ы…

 

Вы спросите, что в это время делала я? – Стояла в стороне и буквально загибалась от смеха. Ну сами представьте себе эту картину: дедка за бабкой, бабка за внучкой, а внучка – за длинным рублём. Длинным, но фальшивым!

 

Вы, может быть, еще спросите, кто же оказался во всем виноват? – Да я же, конечно! А вот нечего ржать, когда семейная трагедия происходит. Нет, Светку, конечно, поругали. Объяснили ей, что нельзя вырываться и убегать в незнакомом, полном опасностей месте. Но по-настоящему мама с папой злы были на меня. И даже не разговаривали некоторое время. А Светка была разочарована тем, что на собранные ею “рубли” нельзя купить ни одной, даже самой завалящей формочки. 

 

Но вообще-то Cветка не давала меня родителям в обиду. Знаете, как бывает? – Родителям лень разбираться, кто да что, поэтому старший ребенок всегда виноват. Ну, а действительно, не надо было быть таким лохом и рождаться первым. Мне это было очень обидно. Я пыталась призвать родителей к справедливости, но они твердили про то, что раз я старше, то должна быть умнее и ответственнее. И никакой справедливости знать не хотели. Тогда я поговорила со Светкой. Ну, когда она уже, с моей точки зрения всё понимала. То есть года в три. Просто объяснила, как мне обидно. Рассказала, как это некрасиво, перекладывать свою вину на другого. Спросила, ведь ты же меня любишь? Тебе же меня жалко? У нее, бедняжки, даже глазки слезами наполнились. И с тех пор, как только родители пытались меня несправедливо наказать или отругать, она прямо грудью становилась на мою защиту. Бежала, малявочка, со всех ног, кричала тоненьким голоском: “Она не виновата-а-а!” Родители сразу теряли запал и никого уже не наказывали и не ругали. И никак не могли поверить, что Света защищает меня по собственной инициативе. Папа говорил: “Ты ее запугала!” Мама кивала. В особо возмутительных случаях он менял версию. Утверждал: “Ты ее бьешь!” Мама кивала. И до сих пор, до сих пор родители не хотят поверить в то, что сестра может заступаться за сестру просто так, без всяких там запугиваний, или, боже упаси, побоев. Но вот странно, когда я заступалась за Светку, никто не говорил, что она меня бьет. И когда сейчас заступаюсь, тоже никто не говорит!

 

Да и вообще, родителей сложно понять. Сначала они говорят, что мы должны всегда стоять друг за друга. А потом, когда мы выступаем единым фронтом против них, то недовольны. Ну, что тут скажешь?

 

А сейчас я вам кое в чем признаюсь. Вообще-то я всегда была такой вот хорошей сестрой. Было дело, дурачила сестрёнку, не без этого. Вот, например, Света у нас была (да и осталась, чо уж там :)) бережливой девушкой и рачительной хозяйкой. Когда у нее закончился “сезон” нахождения денег, она их все равно не разлюбила. Все достающиеся ей монетки аккуратно складывала в кошелечек, перебирала их, любовалась, хоть и не знала достоинства. Это дело я просекла и повадилась менять у нее “маленькие” монетки на “большие”. Например, я ей отдавала большой, толстый и блестящий пятак, а она мне в обмен маленькую невзрачную “пятнашку”. Так я и обогащалась, пока ребенок не выяснил, что почем. Или вот с едой. С ней Света обходилась также рачительно, как с деньгами. Вкусненькие кусочки оставляла на потом, раскладывала, любовалась, прежде, чем начать есть. Я же наоборот, быстро всё слопаю и сижу, смотрю умильным взором на ее долю. Она этого взгляда долго вынести не могла и делилась со мной часть своего “напотома”. Самое главное, жизнь ее ничему не учила, и каждый раз всё повторялось заново. Видимо, оставлять на потом было также в ее натуре, как в моей – заглатывать всё в три секунды.


 

 

Еще была история, совершенно бессмысленная. На Светку в детстве часто нападала икота. Посмеется – икает. Поплачет – икает. Поест – икает. Или, вдруг просто так, ни с того, ни с сего. Часами могла этим заниматься, не соглашаясь ни попить водички, ни затаить дыхание, ни лечь на живот. А для меня, знаете, икота – это такой кошмар, я умирать начинаю всякий раз, если вдруг. И смотреть на то, как Светка ходит – икает, играет – икает, смотрит мультики – икает мне было просто чуть ли не физически больно. И я то бегала вокруг со стаканом воды, то выпрыгивала со страшным криком из-за угла (напугать), то хватала Светку и пыталась прижать ей подвздошье, а она только отмахивалась да отпихивалась. И тогда я сказала ей, что если долго икать, то ДИАФРАГМА ЛОПНЕТ! И тут Светка как испугается. Как заплачет! Мама, кричит, мама! У меня сейчас диафрагма лопнет! Мама еле-еле ее успокоила, мол, глупости какие, ничего не лопнет, икай на здоровье. И на меня так сердито посмотрела. Да мне и самой уже стало стыдно: напугала ребенка страшными словами: диафрагма. Лопнет. Ужас.

 

Кстати, Светка до сих пор мне эту диафрагму припоминает. Монеты забыла, “напотомы” забыла, а диафрагму помнит.

 

Ну что, поняли вы всю мою злобность и коварство? А я теперь хочу обратно реабилитироваться и сказать, что вообще-то я за Светку была горой. В школе учила с ней стихи, решала задачки. А однажды даже собиралась за нее драться, но потенциальные противницы как-то быстренько смылись.  


 

 

Но это всё неинтересно. Знаете, я напоследок хочу рассказать вам одну историю, если не волшебную, то очень такую… метафорическую. Давным-давно я уже писала о том, как обожаю маленькие гладкие шарики и бусинки. В детстве Светка разделяла со мной эту страсть, как и многие другие страсти. Помнится, на даче мы открутили от спинок старинных кроватей все металлические шарики. А у меня среди сокровищ был стеклянный шарик редкой красоты, доставшийся мне достаточно чудесным образом. Светке можно было с ним играть, но полагалось всегда класть на место, да и вообще, он принадлежал не ей. А ей очень хотелось иметь такой же в полной своей собственности. И вот одним дачным летом Света – а она уже была довольно большая девочка: то ли дошкольница, то ли даже первоклассница – решила, что будет такой шарик искать. Как и где можно искать стеклянный шарик? – Да очень просто: в земле. Наверняка его кто-нибудь потерял, и теперь он лежит, зарылся, одним бочком выглядывает. И если откапывать всё, что блестит стеклянным бочком, то рано или поздно откопаешь прекрасный прозрачный шарик. И вот она взялась откапывать. Бросалась к каждому стеклышку, выковыривала палочкой, пока через несколько недель действительно не откопала стеклянный шарик!
 

И хотя внутри у него не было разноцветного «лимончика», Светка была очень довольна. У нее теперь был собственный стеклянный шарик, честно найденный. И вообще, всё произошло правильно.

 

И вот я желаю ей, моей уже совершенно взрослой сестре также как тогда, верить… нет, ЗНАТЬ, что чудеса – небольшие, но прекрасные – происходят каждый день. И большие происходят. Просто, возможно, чуточку реже. Надо только знать.

 

И всем нам того же желаю :) 

Всё :)