Entry tags:
***
А я сегодня шла пешком на работу. То есть пешком от дома до электрички (U-Bahn).
Сначала лень, потом аллергия, и вот я уже забыла, что такие вот утренние прогулки - мой источник и моя составная часть. Оказывается, мне это необходимо: сначала идти под деревьями, в густой тени и вспоминать "Порог" Урсулы Ле Гуин, а потом идти между полей и слушать журчание невидимого жаворонка в ослепительном небе. Знакомиться с веселыми собаками, раскланиваться с их хозяевами... В этом году поля у нас густо засеяли какими-то злаками. Сочные стебли, острые листья. А если поднимется ветер, то по полям побегут волны, только не синие, а сочно-зеленые, и не плеск мы услышим, а шорох. Но сейчас полный штиль, и будущие колосья беззвучно замерли по стойке "смирно". И потом идти дальше, между старых яблонь, стоящих но грудь в луговой траве. А жаворонка уже не слышно, зато весело перекликаются из яблоневых крон небольшие черные птички с ярко-желтыми клювиками, и слышен отдаленный шум машин и, кажется, даже вертолета. Но всё равно тишина. И жарко. А потом еще пройти мимо дома-корабля, и мимо маленьких белых домов с крaсными крышами, по липовой "аллейке". Тут тень, и сирень во дворах, и какие-то еще кусты с гроздьями белых пахучих соцветий, и фиолетовый цветочный взрыв вон на том балкончике. А потом уже доходишь, и садишься на электричку, где из окна можно целых тринадцать минут смотреть на голубое небо, исчирканное белыми инверсионными следами в местах, не занятых обрывками облаков.
***
А потом я пришла на работу и узнала, что Янковского больше нет...
Сначала лень, потом аллергия, и вот я уже забыла, что такие вот утренние прогулки - мой источник и моя составная часть. Оказывается, мне это необходимо: сначала идти под деревьями, в густой тени и вспоминать "Порог" Урсулы Ле Гуин, а потом идти между полей и слушать журчание невидимого жаворонка в ослепительном небе. Знакомиться с веселыми собаками, раскланиваться с их хозяевами... В этом году поля у нас густо засеяли какими-то злаками. Сочные стебли, острые листья. А если поднимется ветер, то по полям побегут волны, только не синие, а сочно-зеленые, и не плеск мы услышим, а шорох. Но сейчас полный штиль, и будущие колосья беззвучно замерли по стойке "смирно". И потом идти дальше, между старых яблонь, стоящих но грудь в луговой траве. А жаворонка уже не слышно, зато весело перекликаются из яблоневых крон небольшие черные птички с ярко-желтыми клювиками, и слышен отдаленный шум машин и, кажется, даже вертолета. Но всё равно тишина. И жарко. А потом еще пройти мимо дома-корабля, и мимо маленьких белых домов с крaсными крышами, по липовой "аллейке". Тут тень, и сирень во дворах, и какие-то еще кусты с гроздьями белых пахучих соцветий, и фиолетовый цветочный взрыв вон на том балкончике. А потом уже доходишь, и садишься на электричку, где из окна можно целых тринадцать минут смотреть на голубое небо, исчирканное белыми инверсионными следами в местах, не занятых обрывками облаков.
***
А потом я пришла на работу и узнала, что Янковского больше нет...
no subject
Янковскому хочется сказать спасибо, за то что подарил нам столько незабываемых образов. Мои родители старше него на несколько лет, поэтому мне он кажется совсем молодым еще. Увы.:(
no subject