29 июля. Четвертый день в Нью-Йорке. Ночь и музыка (3)
Вечером, в темноте, мы хотели еще раз сходить на Таймс-Сквер, но дождь все не прекращался, добирая свою вчерашнюю норму. И тогда мы все равно оделись и вышли в дождь. Ромка заленился и остался в отеле, с Гарри Поттером в обнимку...
А мы с Лёшкой взялись за руки и пошлепали по лужам. И остановились около сверкающего зубами и белками глаз черного продавца зонтиков, у которого «этот (маленький) – за три, этот (побольше) – за пять, а этот (многозначительное вращение над головой огромным „семейным“ зонтищей) за десять!». И купили Лёшке – золотая середина форэва – зонт за пятерку.
А музыка города не покидала нас. Мы видели связку слегка сдувшихся разноцветных воздушных шариков в форме сердечек. Шарики откуда ни возьмись выскочили на мостовую, а я увела их оттуда за ручку-веревочку, как расшалившихся детей.
А когда мы дошли до Таймс-Сквера, того места, где, как вы помните, Бродвей наконец-то становится похож на самого себя, дождь перестал.
А мы с Лёшкой взялись за руки и пошлепали по лужам. И остановились около сверкающего зубами и белками глаз черного продавца зонтиков, у которого «этот (маленький) – за три, этот (побольше) – за пять, а этот (многозначительное вращение над головой огромным „семейным“ зонтищей) за десять!». И купили Лёшке – золотая середина форэва – зонт за пятерку.
А музыка города не покидала нас. Мы видели связку слегка сдувшихся разноцветных воздушных шариков в форме сердечек. Шарики откуда ни возьмись выскочили на мостовую, а я увела их оттуда за ручку-веревочку, как расшалившихся детей.
А когда мы дошли до Таймс-Сквера, того места, где, как вы помните, Бродвей наконец-то становится похож на самого себя, дождь перестал.